Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодня, дорогие братья и сестры, календарь церковный ввергает нас с вами в совокупность двух совершенно разных тем, которые содержательно очень интенсивно закручены сами по себе, но при этом, как бы абсолютно различные, имеющие свое направление, т.е. разнонаправленные, но в то же время где-то в глубине имеющие глубокую корреляцию, где одна тема поддерживает другую.
Мы слышали сегодня известную евангельскую историю, для нас всегда близкую потому, что она о нас с вами, — историю об учениках, которые стали делить места около Христа. Слышали мы с вами повествование о том, что Христос в Своей проповеди общественной, как бы устав готовить апостолов к тому будущему, которое им уготовано, в конечном итоге стал рассказывать все как есть, чем это все закончится, самым простым языком. Чтобы сделать такую своеобразную прививку, подготовить немного людей, дать перспективу мышления соответствующую. Когда Он рассказал о Своей крестной смерти, о том, что дело, которым они занимаются, потерпит поражение, то услышал в ответ достаточно удивительные вещи. Он огорчился крайне. Почему? Потому что получалось так, что все Его труды пошли насмарку, никто ничего не понял. Как это получилось? Ведь акцент Его был какой? — Мое Царство не от мира сего. Вот что Он все время пытался объяснить, это лейтмотив Его проповеди. Теперь представьте, например: нам, материальным людям, сейчас бы сказали, что все, чем мы с вами живем не имеет никакой цены, и вообще ничего этого потом не будет, и не ждите. Это, конечно, тяжело, но Господь прилагал большие усилия в разъяснениях, тем более, что Он выбрал людей действительно облагодатственных, духовно одаренных необычайно. Они выслушали все это и вроде бы поняли. Да действительно, вроде как Царство Его не от мира сего, раз говорит, значит, так и будет: будет пропятие, затем Он воскреснет, как и сказал. А после воскресения что будет? — Будет Царство. Но Господь делал акцент на том, что будущее Царство будет совсем другим, а это прошло мимо сознания Его учеников.
Очень часто бывают у нас такие замутнения мышления — мы пропускаем самый нужный акцент, потому что не хотим его слышать. Поэтому и рассудили апостолы, что, конечно же, будет воскресение, а после воскресения мы уже будем торжествовать. И тут главное — подсуетиться и поделить портфели, как мы с вами скажем, поближе к Нему сесть, застолбить участок. Очень жизненно. Евангелие и прекрасно, и бездонно глубоко — именно тем, что описывает реалии, срез нашей жизни. И везде, в каждом поколении, мы находим что-то о себе.
А тема социально-иерархической лестницы и тема распределения нас на ней очень важна. Мы часто говорим себе: «Я вот такой скромняга, весь в посте, ни на что не претендую…» — но в реальности всё оказывается по-другому. Один мечтает о министерском портфеле, другой — о главенстве в семье, третий — в компании. Так или иначе, честолюбие властвует безраздельно. И как только начинаешь инспектировать собственные впечатления, сплошь и рядом видишь необычайную ориентированность на эти идеи, завороженность ими. Сколько приходилось и приходится видеть людей, которые страшно расстроены только оттого, что на каком-нибудь светском рауте их посадили на три кресла дальше, чем они хотели бы. Или какое горе, что ему тост дали только пятым сказать, а не первым. А если, например, он оказался в свите какого-нибудь министра и его даже сфотографировали, то семья на неделю обеспечена приятными впечатлениями. И уж если тебе пару слов дали сказать, выслушали твое мнение или какую-то историю, то восторгу просто нет предела. Вот это нам всем свойственно. И проблема заключается в том, что сделаешь ты или не сделаешь, а слова Христовы никуда не денешь. Ведь ясно всё сказано. Господь очень огорчился, что лучшие Его ученики — и вдруг начинают с Ним препираться: кто по правую руку, а кто по левую. Другие апостолы даже стали возмущаться: куда лезете вообще, совесть же надо иметь. То есть самый обычный бытовой разговор. И Он, конечно же, огорчился и сказал, что не понимают они, чего хотят, ибо Царство Его не от мира сего и кто хочет быть самым старшим, высшим, то тогда пусть он моет ноги остальным. Как сегодня было в евангельском чтении: мой ноги всем и вся, и тогда ты будешь самым первым. И как тогда им понять это было? Хорошо если ты такой духовный, тебе все понятно. А мы разве в основной массе очень духовные? Нам бы как-то пощупать и ощутить, тогда ясно, а когда нет этого, тогда не интересно. Признали, согласились, разошлись и остались при своем. Поэтому сколько бы ни говорил Христос, а мы слушать Его не слушаем, живем своими мерками, своими принципами, которые только что описали.
Но все-таки результат есть, Христовы слова не могут уходить втуне, они только нами «затасканы», а так или иначе они выйдут на поверхность, их надо только увидеть. Поэтому я привлекаю к нашему сегодняшнему размышлению второе чтение, о Марии Египетской, ради нее оно помечено сегодня в евангельских чтениях. Мария Египетская — тот случай, вернее прецедент, когда человек стал последним. Она ушла в пустыню и там испытывала свое смирение и кротость до предела. Путь этот был необычайно тяжелым, страшным, но в результате получается, что она победила. И понять это можно в плане исторического среза. Мы с вами всегда чтим историю и выискиваем наиболее великих людей, и все честолюбие во многом связано с тем, что хочется внимания, чтобы запомнили. Один чудак, Геростратом его звали, сжег однажды дворец Артемиды в Греции, по-моему, только с одной целью — чтобы его запечатлели в истории. Не нашлось на другое ума. А после того психи какие-нибудь, извращенцы тоже начинают убивать простых людей с тем, чтобы их просто запомнили. Такая мания остаться в истории имеет под собой некоторую почву. То есть это то, что осталось в вечности. Для нас это душа, сердце, то, что запечатлевается и остается нетленным, наш след в земной жизни. Даже атеисты, которые не верят в будущее, тем не менее страшно заинтересованы в том, чтобы остаться в истории, чтобы, например, памятники им поставили. Это очень важный момент, историческое наследие ценно в очах людей.
И вот Мария Египетская в истории осталась. И осталась не только как некоторый памятник, мол был такой человек, но и, самое главное — как действенная личность, к которой сейчас притекают все и вся. Эта память и здесь дает некоторую монументальность, незыблемость и вечность ее личности. А где все эти Бирюковы, Керенские, Пиночеты, как часто мы их вспоминаем? Как вспомнишь о них, аж гадливость в сердце, больше ничего. А здесь действительно поступь в веках. И она будет усиливаться, вот ведь в чем дело. И эта способность трансформировать честолюбие в подлинное преображение, когда ты всем слуга, возносит необычайно высоко.
А Сергий Радонежский? Необычайной скромности его характер, ведь смирялся совершенно до зела, его унижали, оклеветали сколько раз, уходил из монастыря вообще. И что в итоге? Чем это все кончилось? Необычайным царствием на всем пространстве Русской земли. Более чтимого человека вы сейчас не найдете, вне конкуренции. Вот что дают слова Христовы, когда мы их действительно можем ощутить и оценить. Но где уж нам с вами? Попробуй пройти путь Марии Египетской, чтобы в конечном итоге дойти до такого совершенства! Но куда уж нам.
Вновь обращаемся к примеру апостолов, которые столь неудачно начали свое делание духовное. Чем у них все кончилось? У них тоже кончилось превосходно. Видите, они сумели все-таки изменить свой вектор поступательного движения, и рудименты обычного человеческого оказались изжиты. Это удивительнейший пример простых людей, которые могут это сделать. И поэтому, конечно, это пример и другие евангельские примеры надо пытаться, как я прошу всегда вас, приложить к своему сердцу, чтобы также поступательно двигаться, хотя бы ослаблять свое честолюбие. Ясно, что мы мало сделаем, это понятно, слишком инстинкты наши властны над духом, это так. Нам очень тяжело справиться. Но нужно хотя бы ослаблять их постепенно, двигаться в эту сторону и облагораживать себя. Не надо гнаться за очень большими достижениями. Надо понемногу двигаться и, главное, последовательно. И это свернет горы. В этом делании нашем помоги нам, Господи. Аминь.
